Зароченцева Н.В., Клюшников И.Д., Хайрутдинова Д.Х.,
Макарова Л.Н. Динамическая квадриполярная
радиочастотная терапия – патогенетический подход
к лечению пролапса тазовых органов. Вопросы
практической кольпоскопии. Генитальные инфекции.
2025; 2: 38–44.
DOI 10.46393/2782_6392_2025_2_38–44
Макарова Л.Н. Динамическая квадриполярная
радиочастотная терапия – патогенетический подход
к лечению пролапса тазовых органов. Вопросы
практической кольпоскопии. Генитальные инфекции.
2025; 2: 38–44.
DOI 10.46393/2782_6392_2025_2_38–44
Пролапс тазовых органов (ПТО) остается широко распространенным заболеванием в структуре гинекологической
патологии, негативно влияющим на качество жизни женщин. Багаж знаний о молекулярно-генетических механизмах
и факторах риска возникновения ПТО неуклонно пополняется с каждым годом. Несмотря на это, по-прежнему нет
полноценного объяснения, каким образом происходят изменения мышечно-соединительнотканного каркаса тазового
дна от родоразрешения до дебюта заболевания, а также в процессе его прогрессирования. В связи с этим зачастую жен-
щины обращаются за медицинской помощью, когда хирургическое лечение является безальтернативным, что долгое
время было обусловлено отсутствием консервативной терапии с высоким уровнем комплаентности и эффективности.
В последние годы одним из перспективных терапевтических методов стало применение динамической квадриполярной
радиочастотной терапии (ДКРЧ), напрямую воздействующей на состояние соединительнотканного матрикса малого
таза. Несмотря на неинвазивность, ДКРЧ представляет собой безопасный и эффективный метод профилактики и лече-
ния дисфункции тазового дна у женщин различных возрастных категорий.
Целью данного обзора является анализ актуальной парадигмы молекулярно-генетических механизмов формирования
ПТО и современного патогенетически обусловленного терапевтического метода – ДКРЧ.
Введение
Пролапс тазовых органов (ПТО) представля-
ет серьезную проблему, оказывающую значительное
влияние на качество жизни женщин. Литературные
источники содержат различные данные о реальной
распространенности этого патологического процесса,
поскольку многие женщины стесняются обсуждать
его с врачами, что приводит к позднему обращению
за помощью и развитию осложнений. Распространен-
ность ПТО, о которой сообщается в научных публика-
циях, варьирует в широких пределах – от 3 до 50% [1].
Такой разброс данных обусловлен различиями в ди-
зайне, критериях включения и сопутствующих симптомах,
используемых в разных исследованиях. Так, не-
которые из них основаны на анкетировании без учета
гинекологического осмотра, включают лишь субъ-
ективные ощущения женщин и оценивают распро-
страненность ПТО в диапазоне от 2,9 до 8,3% [1, 2].
В других публикациях, основанных на объективном
бимануальном исследовании без учета субъектив-
ных жалоб пациенток, сообщается, что распростра-
ненность ПТО достигает 50%. Хотя анкетирование
не может заменить гинекологический осмотр, ответы
респонденток лучше описывают симптомы ПТО и по-
тому в большей степени отражают функциональное
состояние тазового дна. По данным российских кли-
нических рекомендаций, в мире от 2,9 до 53% женщин
сталкиваются с различными проявлениями ПТО. При
этом до 47% пациенток с ПТО пребывают в трудоспо-
собном возрасте [3]. Некоторые исследователи утвер-
ждают, что с каждым годом число женщин с ПТО бу-
дет только возрастать и к 2050 г. может увеличиться
на 46% [4, 5].
ПТО является сложным многофакторным за-
болеванием, лечение которого требует комплексного
подхода. На сегодняшний день среди методов лечения
рассматривают тренировку мышц тазового дна, ваги-
нальные пессарии и реконструктивные хирургические
вмешательства. Несмотря на это, результаты лечения
зачастую остаются неудовлетворительными, а реци-
дивы встречаются довольно часто. Это подчеркивает
необходимость глубокого понимания патогенеза ПТО
для разработки более эффективных и долгосрочных
методов лечения. Важно учитывать, что помимо ана-
томических изменений, связанных с возрастной пе-
рестройкой, родами и гормональными факторами,
на развитие ПТО также могут воздействовать гене-
тические и механические детерминанты. Поэтому
дальнейшие исследования и совершенствование ме-
тодик лечения должны быть направлены на выявле-
ние определяющих пусковых факторов и создание ин-
новационных терапевтических подходов, способных
предотвратить рецидивы и улучшить качество жизни
пациенток.
Роль родоразрешения в формировании пролапса
тазовых органов
Согласно модели, предложенной J.O. DeLancey
и соавт., факторы риска ПТО подразделяют на 3 группы:
предрасполагающие (генетическая предрасположен-
ность и факторы питания), провоцирующие (самопро-
извольные роды и паритет) и промежуточные (подъем
тяжестей, ожирение, хронический кашель, гормональ-
ная терапия и возрастные изменения) [6, 7].
На основании данной модели было предло-
жено несколько гипотез, объясняющих этиологию
ПТО. Наиболее распространенная из них основыва-
ется на влиянии физической травмы тазового дна,
обусловленной вагинальными родами. Согласно дан-
ным литературы, это повышает вероятность разви-
тия заболевания в 4 и 8,4 раза у женщин с одними
и повторными родами соответственно. К причинным
факторам относятся травма внутритазовой фасции,
повреждение полового нерва или отрыв m. levator
ani [8]. Последнее было продемонстрировано при по-
мощи магнитно-резонансной томографии [9]. Сооб-
щалось также, что повреждение полового нерва яв-
ляется основной причиной последующей атрофии
m. levator ani [10].
Немаловажную роль в генезе ПТО играют по-
жилой возраст, ожирение, а также такие факторы,
как раса и этническая принадлежность, перенесенная
гистерэктомия, повышенное внутрибрюшное дав-
ление и семейный анамнез [11, 12]. Многие из этих
факторов являются немодифицируемыми, что под-
черкивает важность профилактических мероприятий
для
снижения риска возникновения ПТО. Хотя частота
его встречаемости напрямую коррелирует
с возрастом, молодым женщинам важно предпри-
нимать шаги для предотвращения этого заболева-
ния в будущем. Особое внимание стоит уделить под-
держанию здоровья мышц тазового дна, так как их
биомеханическое состояние играет ключевую роль
в анатомо-функциональном равновесии органов ма-
лого таза.
В связи с этим профилактика ПТО становится
особенно актуальной для беременных женщин, по-
скольку паритет и роды оказывают наибольшее влия-
ние на развитие этого состояния. Гормональные изме-
нения во время беременности модифицируют ткани
тазового дна, негативно влияя на их поддерживающую
функцию. Начиная с первого триместра беременности
желтое тело секретирует релаксин, который косвенно
участвует в деградации эластина и модификации кол-
лагена [13, 14]. Структура коллагена также претер-
певает изменения во время беременности и быстро
разрушается под воздействием гормонов. Как влага-
лищные роды, так и абдоминальное родоразрешение
влияют на состояние мышц тазового дна. Однако риск
развития ПТО выше при родоразрешении через есте-
ственные родовые пути. Известно, что многократные,
а также травматичные роды могут значительно увели-
чивать вероятность дебюта заболевания.
В процессе родов чрезмерное растяжение тканей
тазового дна активирует синтез коллагеназы или матриксной
металлопротеиназы-1 (ММР-1), что усилива-
ет разрушение коллагена и вызывает дисбаланс деге-
неративных и репаративных процессов. После родов
соединительная ткань претерпевает ремоделирование,
в ходе которого стимулируется синтез коллагеновых
и эластиновых волокон. Однако, несмотря на этот про-
цесс, полное восстановление соединительной ткани
на молекулярном уровне невозможно из-за особенностей
структуры коллагена, что не приводит к полноцен-
ной реорганизации ткани [13, 15].
На сегодняшний день опубликованы результа-
ты исследований, в которых изучались маркеры ок-
сидативного стресса в измененных под воздействи-
ем ПТО тканях: стенках влагалища, кардинальных
и крестцово-маточных связках [16–18]. Основным
механизмом подобного воздействия является сме-
щение баланса между антиоксидантами и окислите-
лями в пользу последних [19–21]. В качестве марке-
ров данного механизма наиболее изучены следующие
молекулы: конечные продукты гликирования (AGE),
гидроксиноненаль (HNE), гидроксидезоксигуанозин
(OHdG), глутатионпероксидаза (GPX1), супероксид-
дисмутаза (SOD), ядерный фактор эритроидного про-
исхождения 2 (Nrf2) и митофузин-2 (Mfn2), которые
исследуются путем иммуногистохимического анали-
за [19–22]. Большинство этих молекул являются окис-
лителями, а GPX1 и SOD, в свою очередь, являются ос-
новными антиоксидантами [21–23].
В обзорной статье Y. Li и соавт. (2024) описа-
но, как механический стресс может приводить к на-
коплению активных форм кислорода в фибробластах.
Как известно, оксидативный стресс может вызывать
ускоренное старение клеток и апоптоз, а также сни-
жать экспрессию коллагена I типа. Во время этого
процесса активация фосфорилирования сигнального
пути PI3K/AKT/mTOR в пролабирующих тканях уси-
ливает фосфорилирование белка FOXO1 и ингибиру-
ет его транскрипционную регуляторную активность,
что, в свою очередь, снижает экспрессию антиокси-
дантных белков GPX1 и SOD. Это приводит к дисба-
лансу между снижением антиоксидантной способ-
ности и накоплением внутриклеточных свободных
радикалов. Маркеры окислительного стресса, такие
как OHdG и HNE, были значительно выше у паци-
енток с ПТО по сравнению с контрольной группой.
Дальнейшее исследование фибробластов человека
in vitro с использованием перекиси водорода пока-
зало, что она может регулировать метаболизм кле-
точного коллагена дозозависимым образом, при ко-
тором малые дозы стимулируют синтез коллагена,
а более высокие – усиливают деградацию коллагена.
В то же время уровни MMP-2 и тканевого ингибито-
ра металлопротеиназы-2 (TIMP-2) варьировали в за-
висимости от степени выраженности оксидативного
стресса [17, 24]. Данное исследование подтверждает,
что окислительный стресс также оказывает воздей-
ствие на метаболизм в тканях тазового дна.
Ткани тазового дна подвергаются гипоксии
во время родов или при хроническом повышении
внутрибрюшного давления. Она вызывает повышен-
ную экспрессию гипоксически-индуцируемого фак-
тора 1α (HIF-1α) в фибробластах крестцово-маточной
связки, что приводит к дисфункции митохондрий
и последующему апоптозу [25]. Митохондриальная
ДНК в связках была увеличена у пациенток с ПТО
в пременопаузе и значительно снижена у таковых
в постменопаузе по сравнению с группой контроля.
Повышенное количество копий митохондриальной
ДНК может обеспечивать энергию для восстановле-
ния тканей, однако у женщин постменопаузального
возраста данный компенсаторный механизм отсут-
ствует. Кроме того, экспрессия транскрипционного
коактиватора (PGC-1α), основного регулятора ми-
тохондриального биогенеза, была повышена у па-
циенток с ПТО, что потенциально компенсировало
митохондриальную дисфункцию за счет усиления ми-
тохондриального биогенеза в опущенных тканях [26].
Эти данные свидетельствуют о том, что митохондри-
альная дисфункция также играет определенную роль
в развитии ПТО.
Коллагенопатии в генезе пролапса тазовых органов
Установлена важная роль коллагенопатии
в развитии ПТО. Именно на это в настоящее время
обращено внимание ученых, поскольку молекулярно-
генетические механизмы могут быть решающими
в развитии ПТО и недержания мочи.
В проспективном сравнительном исследовании
А.А. Михельсон и соавт. обследовали 120 пациенток,
которым было выполнено типирование полиморфиз-
мов генов, кодирующих белки, которые участвуют
в образовании соединительной ткани (COL1A1:-1997
C > A, COL1A1:1546 G > T), а также генов рецепто-
ров к эстрогену (ESR1:-397 T > C, ESR1:-351 A > G).
Согласно результатам, генотипы GG гена ESR1:-351
и ТТ гена COL1A1:1546 могут быть потенциальными
генетическими маркерами риска развития стрессовой
инконтиненции, следовательно, их носительство свя-
зано с повышенным шансом возникновения данного
патологического состояния. В то же время аллели A
гена ESR1 A > G и G гена COL1A1 G > T могут иметь
протективное значение в отношении данного заболе-
вания [27].
Противоположные результаты получены в ис-
следовании Д.А. Вишневского и соавт., в котором
у 250 пациенток оценена взаимосвязь ассоциации по-
лиморфизмов rs1800255 в гене COL3A1 и rs1800012
в гене COL1A1 с дисфункцией тазового дна. Соглас-
но результатам исследования, данные полиморфизмы
не играют роли в формировании предрасположенно-
сти к ПТО и недержанию мочи [28]. Аналогичные дан-
ные получены и в исследовании «случай – контроль»,
проведенном в 2014–2016 гг. в Бразилии. Не было вы-
явлено различий между группами в отношении частоты
встречаемости генотипов, что указало на отсут-
ствие связи между полиморфизмом rs12589592 в гене
фибулина-5 и ПТО в данной конкретной популя-
ции [29].
K. Allen-Brady и соавт. в 1986–2008 гг. провели
первый полногеномный поиск ассоциаций у 115 па-
циенток с семейным анамнезом ПТО. Исследователи
обнаружили значимые ассоциации с ПТО в 6 локусах:
4q21, 8q24, 9q22, 15q11, 20p13 и 21q22 в голландской
популяции, подтверждая роль генетических факторов
в развитии ПТО [30]. A. Giri и соавт. в 2015 г. опубли-
ковали результаты исследования среди афро- и лати-
ноамериканских женщин, включив 1427 пациенток,
страдающих ПТО, и 1274 женщин группы контроля.
В основной группе были выявлены однонуклеотидные
полиморфизмы в таких генах, как CPE, AL132709.5,
DPP6, PGBD5 и SHC3, предрасполагающие к разви-
тию ПТО [31]. Данные результаты подтверждают ге-
нетический фактор развития ПТО.
В 2024 г. X. Jin и соавт. исследовали в качестве
маркера – предиктора развития ПТО экспрессию гена
белка-супрессора сигнализации цитокинов 3 (SOCS3).
При исследовании тканей передней стенки влагали-
ща, взятых интраоперационно у 54 женщин, 36 из ко-
торых имели симптомы ПТО, отмечена повышенная
экспрессия гена SOCS3 в тканях влагалища у пациен-
ток с заболеванием по сравнению с группой контро-
ля. Избыточная транскрипция SOCS3 снижала жизнеспособность клеток, способствуя их апоптозу. Кроме
того, усиливалась деградация внеклеточного матрик-
са, что выражалось в снижении уровня коллагена I,
коллагена III и эластина, а также в увеличении ак-
тивности MMP-2 и MMP-9. Механизм этого процесса
заключается в том, что ядерный рецептор 4 (NR4A1)
активирует SOCS3 путем связывания с его промото-
ром. Исследование также продемонстрировало пози-
тивный эффект инактивации SOCS3 в предотвраще-
нии апоптоза клеток, индуцированного избыточной
экспрессией NR4A1, а также уменьшении деградации
внеклеточного матрикса в фибробластах влагалища.
Таким образом, ингибирование экспрессии SOCS3
может быть многообещающим способом лечения
ПТО [32].
Современные методы неинвазивного лечения
пролапса тазовых органов
Следует принимать во внимание, что генетиче-
ские мутации не единственный фактор риска развития
ПТО. Необходимо рекомендовать пациенткам изме-
нить образ жизни, уделяя особое внимание контролю
веса, сокращению физических нагрузок, связанных
с повышением внутрибрюшного давления (например,
при статических упражнениях), отказу от курения
и своевременному лечению хронических заболева-
ний, таких как кашель и запор [11]. Женщины в послеродовом
периоде должны своевременно начинать
реабилитацию и активно управлять факторами риска,
чтобы предотвратить возникновение ПТО. Модифи-
кация образа жизни может помочь в определенной
степени снизить риск реализации заболевания, одна-
ко не способна кардинально решить проблему.
Одним из основных методов коррекции ПТО
является хирургическое лечение. В современной
клинической практике выбор хирургического мето-
да требует тщательного учета различных факторов,
включая локализацию и выраженность симптомов та-
зовой дисфункции, возраст пациентки, а также сопут-
ствующие соматические заболевания. Появление но-
вых материалов, таких как синтетические импланты,
расширило хирургические возможности при лечении
ПТО. На данный момент реконструктивные опера-
ции являются стандартом лечения пациенток с ПТО
III–IV степени, однако данный вид вмешательств со-
провождается высокой частотой послеоперационных
осложнений, таких как эрозии слизистой влагалища,
обструктивное мочеиспускание, гематомы, диспа-
реуния и т.п. Несмотря на широкий ассортимент ре-
конструктивно-пластических операций, сохраняется
высокий риск рецидива заболевания. В связи с этим
внимание ученых и клиницистов сфокусировано
на поиске альтернативных методов лечения, особенно
у пациенток репродуктивного возраста, а также внедрении
дополнительных консервативных мероприятий
в рамках предоперационной подготовки и послеопе-
рационного периода.
Перспективным в данном направлении пред-
ставляется динамическая квадриполярная радиочастотная
терапия (ДКРЧ). В основе метода лежит воз-
действие на ткани радиоволн в частотном диапазоне
1,0–1,3 МГц, индуцируемых группой из 4 электродов,
один из которых является раздающим, а другие – при-
нимающими. В каждом рабочем цикле раздающий
и принимающий электроды меняются местами, гене-
рируя электрические поля, которые упорядочивают
спонтанные поступательные движения и вращения
полярных биомолекул в тканях вульвы и влагалища
на заданной глубине с высокой трехмерной точностью.
Локальное повышение температуры в пределах
41–42 °С приводит к улучшению микроциркуляции
и трофики тканей, стимуляции неоколлагенеза и нео-
эластогенеза фибробластами посредством активации
белков теплового шока и инициации воспалительного
каскада. Нормализация обмена белков межклеточно-
го матрикса обеспечивает ремоделирующее действие
ДКРЧ. При этом расход затрачиваемой энергии зна-
чительно снижается благодаря отсутствию эффекта
рассеивания в тканях, а радиочастотная система без-
опасности с электронным управлением (технология
RSS™) обеспечивает строгий контроль над темпера-
турой тканей и работой оператора, создавая баланс
между эффективностью, безопасностью и комфортом
пациентки, исключая необходимость в обезболива-
нии во время процедуры и последующей реабилита-
ции [33, 34]. В отдаленной перспективе вышеуказанные
эффекты воздействия ДКРЧ приводят к ремоделиро-
ванию и лифтингу соединительнотканных структур,
что лежит в основе их укрепления, повышения эластичности
и силы мышц тазового дна [35].
Зарубежные и отечественные публикации сви-
детельствуют о высокой эффективности ДКРЧ в те-
рапии ПТО. Ю.Э. Доброхотова и соавт. (2023) проанализировали
гистологический материал, взятый
у 54 женщин в постменопаузе с ПТО III стадии, ко-
торым было проведено хирургическое лечение с ис-
пользованием собственных тканей. Пациентки были
разделены на 3 группы по 18 человек: в 1-й группе про-
водилась ДКРЧ аппаратом EVA™ (Novaclinical, Ита-
лия), во 2-й – лазерная терапия с помощью аппарата
More-Xel CYMA (BISON, Южная Корея), в 3-й груп-
пе (контрольной) реабилитационные мероприятия
не проводились. Результаты исследования показали,
что ДКРЧ и лазерная терапия оказывают благопри-
ятное влияние на состояние внеклеточного матрикса,
способствуя его нормализации. Достоверное увеличе-
ние экспрессии генов TIMP-1 и TIMP-2 в ткани влага-
лища после ДКРЧ подтверждает потенциальный реге-
нерирующий эффект данной методики [34].
В том же году Д.М. Калиматова, Ю.Э. Доброхо-
това опубликовали результаты оценки эффективности
ДКРЧ у пациенток с ПТО II стадии. Отмечено преиму-
щество использования аппарата EVA™ по сравнению
с выполнением упражнений по Кегелю в отношении
симптомов дисфункции тазового дна со стойким эф-
фектом в течение года. Каких-либо нежелательных яв-
лений авторами не отмечено [36].
Проспективное сравнительное исследование
А.В. Юминовой и соавт. (2024) продемонстрировало
преимущества использования ДКРЧ в предоперацион-
ном периоде. Анализ гистологических препаратов сли-
зистой оболочки влагалища показал, что у пациенток,
которым проводилась радиочастотная терапия, отме-
чалась повышенная васкуляризация тканей, структу-
ра коллагена была более однородной, отсутствовали
признаки воспаления. Таким образом, применение
ДКРЧ может быть рекомендовано пациенткам с ПТО
не только в послеоперационном периоде, но и в каче-
стве предоперационной подготовки [37].
В исследовании, проведенном Н.В. Зароченце-
вой и соавт. в 2020–2021 гг., показано, что ДКРЧ явля-
ется многообещающим методом в лечении пациенток
с симптомами генитоуринарного менопаузального
синдрома (ГУМС). По данным международных ва-
лидированных вопросников, эффект терапии после
курса ДКРЧ на аппарате EVA™ сохранялся до 6 меся-
цев [38].
В 2015 г. группа итальянских ученых провела
исследование, в котором изучалось влияние ДКРЧ
на состояние урогенитального тракта у пациенток,
находящихся в пре- и постменопаузальном перио-
дах. По результатам вопросников было установлено,
что пациентки, которым проводилась ДКРЧ, сообща-
ли о стойком улучшении симптомов ПТО, а именно
недержания мочи и дизурии [39]. Последующее иссле-
дование F. Vicariotto и соавт. (2017) подтвердило без-
опасность и эффективность радиочастотной терапии
у пациенток с симптомами ПТО и ГУМС [40].
В исследовании Ю.Э. Доброхотовой и соавт.,
проведенном в 2019 г., продемонстрировано бла-
гоприятное воздействие радиочастотной терапии
на состояние соединительной ткани мочеполовой
системы у пациенток в послеродовом периоде с син-
дромом релаксированного влагалища. Анализ жалоб
пациенток, выполненный после программы реаби-
литации, показал купирование симптомов дисфунк-
ции мышц тазового дна. Результаты перинеометрии,
проведенной после третьей процедуры ДКРЧ, также
подтвердили улучшение функционального состояния
леваторов [41].
В ходе клинического наблюдения, опублико-
ванного H. Bensmail в 2018 г., изучено влияние ДКРЧ
на эластичность тканей влагалища, состояние под-
держивающих структур и силу мышц тазового дна
при произвольных и непроизвольных (кашель) сокра-
щениях. Оценка результатов проводилась с помощью
тактильного микровизора и продемонстрировала зна-
чимое увеличение эластичности тканей, прочности
поддерживающих структур тазового дна, силы мышц
тазового дна на 242 и 172% соответственно, в связи
с чем был сделан вывод, что ДКРЧ – многообещающая
новая технология, направленная на укрепление струк-
тур тазового дна [35].
Заключение
Пролапс тазовых органов – распространенное
гинекологическое заболевание, негативно влияющее
на качество жизни женщин, обусловленное комплекс-
ным этиопатогенетическим базисом. В настоящее вре-
мя, несмотря на большое количество исследований,
подтверждающих роль генетических факторов в раз-
витии данного патологического состояния, все звенья
патогенетической цепи по-прежнему не определены.
Дальнейшие фундаментальные исследования ПТО
позволят
индивидуализировать подход к лечению
данного заболевания.
Радиочастотная терапия является перспектив-
ным направлением в лечении ПТО, особенно у жен-
щин репродуктивного возраста. К преимуществам
данного метода относятся его безопасность, неинва-
зивность, безболезненность. Однако большинство ис-
следований, оценивающих его эффективность, осно-
вываются в большей степени на клинической картине
и психометрических методах оценки. В этой связи сохраняет актуальность проведение клинико-морфоло-
гических исследований, позволяющих дать комплекс-
ную оценку ДКРЧ.
Литература
1. Weintraub A.Y., Glinter H., Marcus-Braun N. Narrative
review of the epidemiology, diagnosis and pathophysiology
of pelvic organ prolapse. Int. Braz. J. Urol. 2020;
46 (1): 5–14.
2. Tegerstedt G., Maehle-Schmidt M., Nyrén O., Hammarström
M. Prevalence of symptomatic pelvic organ prolapse
in a Swedish population. Int. Urogynecol. J. Pelvic
Floor Dysfunct. 2005; 16: 497–503.
3. Выпадение женских половых органов. Клинические
рекомендации Общероссийской общественной орга-
низации «Российское общество урологов», Россий-
ского общества акушеров-гинекологов. 2021. Доступ-
но по: https://cr.minzdrav.gov.ru/preview-cr/647_2
4. Iglesia C.B., Smithling K.R. Pelvic organ prolapse. Am.
Fam. Physician. 2017; 96 (3): 179–185.
5. Wu J.M., Hundley A.F., Fulton R.G., Myers E.R. Forecasting
the prevalence of pelvic floor disorders in U.S.
women: 2010 to 2050. Obstet. Gynecol. 2009; 114 (6):
1278–1283.
6. Vergeldt T.F., Weemhoff M., IntHout J., Kluivers K.B.
Risk factors for pelvic organ prolapse and its recurrence:
a systematic review. Int. Urogynecol. J. 2015; 26 (11):
1559–1573.
7. Delancey J.O., Kane Low L., Miller J.M. et al. Graphic integration
of causal factors of pelvic floor disorders: an integrated
life span model. Am. J. Obstet. Gynecol. 2008;
199 (6): 610.e1–5.
8. Dietz H.P. Pelvic floor trauma following vaginal delivery.
Curr. Opin. Obstet. Gynecol. 2006; 18 (5): 528–537.
9. Urbankova I., Grohregin K., Hanacek J. et al. The effect
of the first vaginal birth on pelvic floor anatomy and dysfunction.
Int. Urogynecol. J. 2019; 30 (10): 1689–1696.
10. Dietz H.P., Wilson P.D. Childbirth and pelvic floor trauma.
Best Pract. Res. Clin. Obstet. Gynaecol. 2005; 19 (6):
913–924.
11. Gao J., Li Y., Hou J., Wang Y. Unveiling the depths of pelvic
organ prolapse: from risk factors to therapeutic methods
(Review). Exp. Ther. Med. 2024; 29 (1): 11.
12. Romeikiene K.E., Bartkevičiene D. Pelvic-floor dysfunction
prevention in prepartum and postpartum periods.
Medicina. 2021; 57 (4): 387.
13. Tim S., Mazur-Bialy A.I. The most common functional
disorders and factors affecting female pelvic floor. Life
(Basel). 2021; 11 (12): 1397.
14. Chen B., Wen Y., Yu X., Polan M. Elastin metabolism
in pelvic tissues: is it modulated by reproductive hormones?
Am. J. Obstet. Gynecol. 2005; 192: 1605–1613.
15. Memon H., Handa V. Vaginal childbirth and pelvic floor
disorders. Womens Health. 2013; 9: 265–277.
16. Chen H.Y., Lu Y., Qi Y. et al. Relationship between the expressions
of mitofusin-2 and procollagen in uterosacral
ligament fibroblasts of postmenopausal patients with
pelvic organ prolapse. Eur. J. Obstet. Gynecol. Reprod.
Biol. 2014; 174: 141–145.
17. Liu C., Yang Q., Fang G. et al. Collagen metabolic disorder
induced by oxidative stress in human uterosacral
ligament‑derived fibroblasts: a possible pathophysiological
mechanism in pelvic organ prolapse. Mol. Med. Rep.
2016; 13 (4): 2999–3008.
18. Kim E.J., Chung N., Park S.H. et al. Involvement of oxidative
stress and mitochondrial apoptosis in the pathogenesis
of pelvic organ prolapse. J. Urol. 2013; 189 (2):
588–594.
19. Vetuschi A., Pompili S., Gallone A. et al. Immunolocalization
of advanced glycation end products, mitogen
activated protein kinases, and transforming growth factor-
β/Smads in pelvic organ prolapse. J. Histochem. Cytochem.
2018; 66 (9): 673–686.
20. Chen Y., Huang J., Hu C., Hua K. Relationship of advanced
glycation end products and their receptor to pelvic
organ prolapse. Int. J. Clin. Exp. Pathol. 2015; 8 (3):
2288–2299.
21. Lin T., Ji Y., Zhao Y., Xia Z. Expression of COX-2 and
Nrf2/GPx3 in the anterior vaginal wall tissues of women
with pelvic organ prolapse. Arch. Gynecol. Obstet. 2021;
303 (5): 1245–1253.
22. Fang G., Hong L., Liu C. et al. Oxidative status of cardinal
ligament in pelvic organ prolapse. Exp. Ther. Med. 2018;
16 (4): 3293–3302.
23. Li B.S., Hong L., Min J. et al. The expression of glutathione
peroxidase-1 and the anabolism of collagen regulation
pathway transforming growth factor-beta1-connective
tissue growth factor in women with uterine prolapse
and the clinic significance. Clin. Exp. Obstet. Gynecol.
2013; 40 (4): 586–590.
24. Li Y., Li Z., Li Y. et al. Genetics of female pelvic organ
prolapse: up to date. Biomolecules. 2024; 14: 1097.
25. Zhao X., Liu L., Li R. et al. Hypoxia-inducible factor
1-α (HIF-1α) induces apoptosis of human uterosacral
ligament fibroblasts through the death receptor and
mitochondrial pathways. Med. Sci. Monit. 2018; 24:
8722–8733.
26. Sun M.-J., Cheng Y.-S., Liu C.-S., Sun R. Changes in the
PGC-1ќ ± and mtDNA copy number may play a role in
the development of pelvic organ prolapse in pre-menopausal
patients. Taiwan. J. Obstet. Gynecol. 2019; 58:
526–530.
27. Михельсон А.А., Луговых Е.В., Лазукина М.В. и др.
Молекулярно-генетические детерминанты развития
стрессового недержания мочи у женщин. Гинеколо-
гия. 2023; 25 (3): 353–359.
28. Вишневский Д.А., Касян Г.Р., Акуленко Л.В. и др.
Роль коллагенопатий в развитии пролапса гениталий
и недержания мочи у женщин. Экспериментальная
и клиническая урология. 2018; 2: 113–117.
29. Maeda F.G.R., Palos C.C., Fernandes C.E. et al. Women
with pelvic organ prolapse and fibulin-5 rs12589592
polymorphism. Rev. Assoc. Med. Bras. (1992). 2024;
70 (11): e20240687.
30. Allen-Brady K., Cannon-Albright L., Farnham J.M. et al.
Identification of six loci associated with pelvic organ
prolapse using genome-wide association analysis. Obstet.
Gynecol. 2011; 118: 1345–1353.
31. Giri A., Wu J.M., Ward R.M. et al. Genetic determinants
of pelvic organ prolapse among African American and
Hispanic women in the Women’s Health Initiative. PLoS
One. 2015; 10: e0141647.
32. Jin X., Hu Q., Qin M. et al. SOCS3, transcriptionally
activated by NR4A1, induces apoptosis and extracellular
matrix degradation of vaginal fibroblasts in pelvic organ
prolapse. Balkan. Med. J. 2024; 41 (2): 105–112.
33. Fasola E., Bosoni D. Dynamic quadripolar radiofrequency:
pilot study of a new high-tech strategy for prevention
and treatment of vulvar atrophy. Aesthet. Surg. J. 2019;
39 (5): 544–552.
34. Доброхотова Ю.Э., Карева Е.Н., Гришин И.И. и др.
Влияние лазерной и динамической квадриполярной
радиочастотной терапии на экспрессию белков кол-
лагеногенеза в эпителии влагалища и эластичность
тканей у женщин с пролапсом гениталий. Гинеколо-
гия. 2023; 25 (2): 228–233.
35. Bensmail H. Evolutions in diagnosis and treatment
of vaginal laxity. EC Gynaecology. 2018; 7 (8): 321–327.
36. Калиматова Д.М., Доброхотова Ю.Э. Оценка эффек-
тивности применения радиочастотного воздействия
в лечении вульвовагинальной слабости. РМЖ. Мать
и дитя. 2023; 6 (4): 347–351.
37. Юминова А.В., Михельсон А.А., Лазукина М.В. и др.
Морфологическая верификация воздействия дина-
мической квадриполярной радиочастоты у пациен-
ток репродуктивного возраста с пролапсом тазовых
органов. Вестник охраны материнства и младенче-
ства. 2024; 1 (1): 139–146.
38. Зароченцева Н.В., Джиджихия Л.К., Набиева В.Н.
Опыт применения динамического квадриполярного
радиочастотного воздействия при лечении пациен-
ток с урогинекологическими заболеваниями. Аку-
шерство и гинекология: новости, мнения, обучение.
2021; 9 (4): 87–94.
39. Vicariotto F., Raichi M. Technological evolution
in the radiofrequency treatment of vaginal laxity
and menopausal vulvo-vaginal atrophy and other
genitourinary symptoms: first experiences with a novel
dynamic quadripolar device. Minerva Ginecol. 2016;
68 (3): 225–236.
40. Vicariotto F., De Seta F., Faoro V., Raichi M. Dynamic
quadripolar radiofrequency treatment of vaginal
laxity/menopausal vulvo-vaginal atrophy: 12-month
efficacy and safety. Minerva Ginecol. 2017; 69 (4):
342–349.
41. Доброхотова Ю.Э., Нагиева Т.С., Ильина И.Ю. и др.
Влияние радиочастотного неаблативного воздей-
ствия на экспрессию белков соединительной ткани
урогенитального тракта у пациенток с синдромом
релаксированного влагалища в послеродовом перио-
де. Акушерство и гинекология. 2019; 8: 119–125.
патологии, негативно влияющим на качество жизни женщин. Багаж знаний о молекулярно-генетических механизмах
и факторах риска возникновения ПТО неуклонно пополняется с каждым годом. Несмотря на это, по-прежнему нет
полноценного объяснения, каким образом происходят изменения мышечно-соединительнотканного каркаса тазового
дна от родоразрешения до дебюта заболевания, а также в процессе его прогрессирования. В связи с этим зачастую жен-
щины обращаются за медицинской помощью, когда хирургическое лечение является безальтернативным, что долгое
время было обусловлено отсутствием консервативной терапии с высоким уровнем комплаентности и эффективности.
В последние годы одним из перспективных терапевтических методов стало применение динамической квадриполярной
радиочастотной терапии (ДКРЧ), напрямую воздействующей на состояние соединительнотканного матрикса малого
таза. Несмотря на неинвазивность, ДКРЧ представляет собой безопасный и эффективный метод профилактики и лече-
ния дисфункции тазового дна у женщин различных возрастных категорий.
Целью данного обзора является анализ актуальной парадигмы молекулярно-генетических механизмов формирования
ПТО и современного патогенетически обусловленного терапевтического метода – ДКРЧ.
Введение
Пролапс тазовых органов (ПТО) представля-
ет серьезную проблему, оказывающую значительное
влияние на качество жизни женщин. Литературные
источники содержат различные данные о реальной
распространенности этого патологического процесса,
поскольку многие женщины стесняются обсуждать
его с врачами, что приводит к позднему обращению
за помощью и развитию осложнений. Распространен-
ность ПТО, о которой сообщается в научных публика-
циях, варьирует в широких пределах – от 3 до 50% [1].
Такой разброс данных обусловлен различиями в ди-
зайне, критериях включения и сопутствующих симптомах,
используемых в разных исследованиях. Так, не-
которые из них основаны на анкетировании без учета
гинекологического осмотра, включают лишь субъ-
ективные ощущения женщин и оценивают распро-
страненность ПТО в диапазоне от 2,9 до 8,3% [1, 2].
В других публикациях, основанных на объективном
бимануальном исследовании без учета субъектив-
ных жалоб пациенток, сообщается, что распростра-
ненность ПТО достигает 50%. Хотя анкетирование
не может заменить гинекологический осмотр, ответы
респонденток лучше описывают симптомы ПТО и по-
тому в большей степени отражают функциональное
состояние тазового дна. По данным российских кли-
нических рекомендаций, в мире от 2,9 до 53% женщин
сталкиваются с различными проявлениями ПТО. При
этом до 47% пациенток с ПТО пребывают в трудоспо-
собном возрасте [3]. Некоторые исследователи утвер-
ждают, что с каждым годом число женщин с ПТО бу-
дет только возрастать и к 2050 г. может увеличиться
на 46% [4, 5].
ПТО является сложным многофакторным за-
болеванием, лечение которого требует комплексного
подхода. На сегодняшний день среди методов лечения
рассматривают тренировку мышц тазового дна, ваги-
нальные пессарии и реконструктивные хирургические
вмешательства. Несмотря на это, результаты лечения
зачастую остаются неудовлетворительными, а реци-
дивы встречаются довольно часто. Это подчеркивает
необходимость глубокого понимания патогенеза ПТО
для разработки более эффективных и долгосрочных
методов лечения. Важно учитывать, что помимо ана-
томических изменений, связанных с возрастной пе-
рестройкой, родами и гормональными факторами,
на развитие ПТО также могут воздействовать гене-
тические и механические детерминанты. Поэтому
дальнейшие исследования и совершенствование ме-
тодик лечения должны быть направлены на выявле-
ние определяющих пусковых факторов и создание ин-
новационных терапевтических подходов, способных
предотвратить рецидивы и улучшить качество жизни
пациенток.
Роль родоразрешения в формировании пролапса
тазовых органов
Согласно модели, предложенной J.O. DeLancey
и соавт., факторы риска ПТО подразделяют на 3 группы:
предрасполагающие (генетическая предрасположен-
ность и факторы питания), провоцирующие (самопро-
извольные роды и паритет) и промежуточные (подъем
тяжестей, ожирение, хронический кашель, гормональ-
ная терапия и возрастные изменения) [6, 7].
На основании данной модели было предло-
жено несколько гипотез, объясняющих этиологию
ПТО. Наиболее распространенная из них основыва-
ется на влиянии физической травмы тазового дна,
обусловленной вагинальными родами. Согласно дан-
ным литературы, это повышает вероятность разви-
тия заболевания в 4 и 8,4 раза у женщин с одними
и повторными родами соответственно. К причинным
факторам относятся травма внутритазовой фасции,
повреждение полового нерва или отрыв m. levator
ani [8]. Последнее было продемонстрировано при по-
мощи магнитно-резонансной томографии [9]. Сооб-
щалось также, что повреждение полового нерва яв-
ляется основной причиной последующей атрофии
m. levator ani [10].
Немаловажную роль в генезе ПТО играют по-
жилой возраст, ожирение, а также такие факторы,
как раса и этническая принадлежность, перенесенная
гистерэктомия, повышенное внутрибрюшное дав-
ление и семейный анамнез [11, 12]. Многие из этих
факторов являются немодифицируемыми, что под-
черкивает важность профилактических мероприятий
для
снижения риска возникновения ПТО. Хотя частота
его встречаемости напрямую коррелирует
с возрастом, молодым женщинам важно предпри-
нимать шаги для предотвращения этого заболева-
ния в будущем. Особое внимание стоит уделить под-
держанию здоровья мышц тазового дна, так как их
биомеханическое состояние играет ключевую роль
в анатомо-функциональном равновесии органов ма-
лого таза.
В связи с этим профилактика ПТО становится
особенно актуальной для беременных женщин, по-
скольку паритет и роды оказывают наибольшее влия-
ние на развитие этого состояния. Гормональные изме-
нения во время беременности модифицируют ткани
тазового дна, негативно влияя на их поддерживающую
функцию. Начиная с первого триместра беременности
желтое тело секретирует релаксин, который косвенно
участвует в деградации эластина и модификации кол-
лагена [13, 14]. Структура коллагена также претер-
певает изменения во время беременности и быстро
разрушается под воздействием гормонов. Как влага-
лищные роды, так и абдоминальное родоразрешение
влияют на состояние мышц тазового дна. Однако риск
развития ПТО выше при родоразрешении через есте-
ственные родовые пути. Известно, что многократные,
а также травматичные роды могут значительно увели-
чивать вероятность дебюта заболевания.
В процессе родов чрезмерное растяжение тканей
тазового дна активирует синтез коллагеназы или матриксной
металлопротеиназы-1 (ММР-1), что усилива-
ет разрушение коллагена и вызывает дисбаланс деге-
неративных и репаративных процессов. После родов
соединительная ткань претерпевает ремоделирование,
в ходе которого стимулируется синтез коллагеновых
и эластиновых волокон. Однако, несмотря на этот про-
цесс, полное восстановление соединительной ткани
на молекулярном уровне невозможно из-за особенностей
структуры коллагена, что не приводит к полноцен-
ной реорганизации ткани [13, 15].
На сегодняшний день опубликованы результа-
ты исследований, в которых изучались маркеры ок-
сидативного стресса в измененных под воздействи-
ем ПТО тканях: стенках влагалища, кардинальных
и крестцово-маточных связках [16–18]. Основным
механизмом подобного воздействия является сме-
щение баланса между антиоксидантами и окислите-
лями в пользу последних [19–21]. В качестве марке-
ров данного механизма наиболее изучены следующие
молекулы: конечные продукты гликирования (AGE),
гидроксиноненаль (HNE), гидроксидезоксигуанозин
(OHdG), глутатионпероксидаза (GPX1), супероксид-
дисмутаза (SOD), ядерный фактор эритроидного про-
исхождения 2 (Nrf2) и митофузин-2 (Mfn2), которые
исследуются путем иммуногистохимического анали-
за [19–22]. Большинство этих молекул являются окис-
лителями, а GPX1 и SOD, в свою очередь, являются ос-
новными антиоксидантами [21–23].
В обзорной статье Y. Li и соавт. (2024) описа-
но, как механический стресс может приводить к на-
коплению активных форм кислорода в фибробластах.
Как известно, оксидативный стресс может вызывать
ускоренное старение клеток и апоптоз, а также сни-
жать экспрессию коллагена I типа. Во время этого
процесса активация фосфорилирования сигнального
пути PI3K/AKT/mTOR в пролабирующих тканях уси-
ливает фосфорилирование белка FOXO1 и ингибиру-
ет его транскрипционную регуляторную активность,
что, в свою очередь, снижает экспрессию антиокси-
дантных белков GPX1 и SOD. Это приводит к дисба-
лансу между снижением антиоксидантной способ-
ности и накоплением внутриклеточных свободных
радикалов. Маркеры окислительного стресса, такие
как OHdG и HNE, были значительно выше у паци-
енток с ПТО по сравнению с контрольной группой.
Дальнейшее исследование фибробластов человека
in vitro с использованием перекиси водорода пока-
зало, что она может регулировать метаболизм кле-
точного коллагена дозозависимым образом, при ко-
тором малые дозы стимулируют синтез коллагена,
а более высокие – усиливают деградацию коллагена.
В то же время уровни MMP-2 и тканевого ингибито-
ра металлопротеиназы-2 (TIMP-2) варьировали в за-
висимости от степени выраженности оксидативного
стресса [17, 24]. Данное исследование подтверждает,
что окислительный стресс также оказывает воздей-
ствие на метаболизм в тканях тазового дна.
Ткани тазового дна подвергаются гипоксии
во время родов или при хроническом повышении
внутрибрюшного давления. Она вызывает повышен-
ную экспрессию гипоксически-индуцируемого фак-
тора 1α (HIF-1α) в фибробластах крестцово-маточной
связки, что приводит к дисфункции митохондрий
и последующему апоптозу [25]. Митохондриальная
ДНК в связках была увеличена у пациенток с ПТО
в пременопаузе и значительно снижена у таковых
в постменопаузе по сравнению с группой контроля.
Повышенное количество копий митохондриальной
ДНК может обеспечивать энергию для восстановле-
ния тканей, однако у женщин постменопаузального
возраста данный компенсаторный механизм отсут-
ствует. Кроме того, экспрессия транскрипционного
коактиватора (PGC-1α), основного регулятора ми-
тохондриального биогенеза, была повышена у па-
циенток с ПТО, что потенциально компенсировало
митохондриальную дисфункцию за счет усиления ми-
тохондриального биогенеза в опущенных тканях [26].
Эти данные свидетельствуют о том, что митохондри-
альная дисфункция также играет определенную роль
в развитии ПТО.
Коллагенопатии в генезе пролапса тазовых органов
Установлена важная роль коллагенопатии
в развитии ПТО. Именно на это в настоящее время
обращено внимание ученых, поскольку молекулярно-
генетические механизмы могут быть решающими
в развитии ПТО и недержания мочи.
В проспективном сравнительном исследовании
А.А. Михельсон и соавт. обследовали 120 пациенток,
которым было выполнено типирование полиморфиз-
мов генов, кодирующих белки, которые участвуют
в образовании соединительной ткани (COL1A1:-1997
C > A, COL1A1:1546 G > T), а также генов рецепто-
ров к эстрогену (ESR1:-397 T > C, ESR1:-351 A > G).
Согласно результатам, генотипы GG гена ESR1:-351
и ТТ гена COL1A1:1546 могут быть потенциальными
генетическими маркерами риска развития стрессовой
инконтиненции, следовательно, их носительство свя-
зано с повышенным шансом возникновения данного
патологического состояния. В то же время аллели A
гена ESR1 A > G и G гена COL1A1 G > T могут иметь
протективное значение в отношении данного заболе-
вания [27].
Противоположные результаты получены в ис-
следовании Д.А. Вишневского и соавт., в котором
у 250 пациенток оценена взаимосвязь ассоциации по-
лиморфизмов rs1800255 в гене COL3A1 и rs1800012
в гене COL1A1 с дисфункцией тазового дна. Соглас-
но результатам исследования, данные полиморфизмы
не играют роли в формировании предрасположенно-
сти к ПТО и недержанию мочи [28]. Аналогичные дан-
ные получены и в исследовании «случай – контроль»,
проведенном в 2014–2016 гг. в Бразилии. Не было вы-
явлено различий между группами в отношении частоты
встречаемости генотипов, что указало на отсут-
ствие связи между полиморфизмом rs12589592 в гене
фибулина-5 и ПТО в данной конкретной популя-
ции [29].
K. Allen-Brady и соавт. в 1986–2008 гг. провели
первый полногеномный поиск ассоциаций у 115 па-
циенток с семейным анамнезом ПТО. Исследователи
обнаружили значимые ассоциации с ПТО в 6 локусах:
4q21, 8q24, 9q22, 15q11, 20p13 и 21q22 в голландской
популяции, подтверждая роль генетических факторов
в развитии ПТО [30]. A. Giri и соавт. в 2015 г. опубли-
ковали результаты исследования среди афро- и лати-
ноамериканских женщин, включив 1427 пациенток,
страдающих ПТО, и 1274 женщин группы контроля.
В основной группе были выявлены однонуклеотидные
полиморфизмы в таких генах, как CPE, AL132709.5,
DPP6, PGBD5 и SHC3, предрасполагающие к разви-
тию ПТО [31]. Данные результаты подтверждают ге-
нетический фактор развития ПТО.
В 2024 г. X. Jin и соавт. исследовали в качестве
маркера – предиктора развития ПТО экспрессию гена
белка-супрессора сигнализации цитокинов 3 (SOCS3).
При исследовании тканей передней стенки влагали-
ща, взятых интраоперационно у 54 женщин, 36 из ко-
торых имели симптомы ПТО, отмечена повышенная
экспрессия гена SOCS3 в тканях влагалища у пациен-
ток с заболеванием по сравнению с группой контро-
ля. Избыточная транскрипция SOCS3 снижала жизнеспособность клеток, способствуя их апоптозу. Кроме
того, усиливалась деградация внеклеточного матрик-
са, что выражалось в снижении уровня коллагена I,
коллагена III и эластина, а также в увеличении ак-
тивности MMP-2 и MMP-9. Механизм этого процесса
заключается в том, что ядерный рецептор 4 (NR4A1)
активирует SOCS3 путем связывания с его промото-
ром. Исследование также продемонстрировало пози-
тивный эффект инактивации SOCS3 в предотвраще-
нии апоптоза клеток, индуцированного избыточной
экспрессией NR4A1, а также уменьшении деградации
внеклеточного матрикса в фибробластах влагалища.
Таким образом, ингибирование экспрессии SOCS3
может быть многообещающим способом лечения
ПТО [32].
Современные методы неинвазивного лечения
пролапса тазовых органов
Следует принимать во внимание, что генетиче-
ские мутации не единственный фактор риска развития
ПТО. Необходимо рекомендовать пациенткам изме-
нить образ жизни, уделяя особое внимание контролю
веса, сокращению физических нагрузок, связанных
с повышением внутрибрюшного давления (например,
при статических упражнениях), отказу от курения
и своевременному лечению хронических заболева-
ний, таких как кашель и запор [11]. Женщины в послеродовом
периоде должны своевременно начинать
реабилитацию и активно управлять факторами риска,
чтобы предотвратить возникновение ПТО. Модифи-
кация образа жизни может помочь в определенной
степени снизить риск реализации заболевания, одна-
ко не способна кардинально решить проблему.
Одним из основных методов коррекции ПТО
является хирургическое лечение. В современной
клинической практике выбор хирургического мето-
да требует тщательного учета различных факторов,
включая локализацию и выраженность симптомов та-
зовой дисфункции, возраст пациентки, а также сопут-
ствующие соматические заболевания. Появление но-
вых материалов, таких как синтетические импланты,
расширило хирургические возможности при лечении
ПТО. На данный момент реконструктивные опера-
ции являются стандартом лечения пациенток с ПТО
III–IV степени, однако данный вид вмешательств со-
провождается высокой частотой послеоперационных
осложнений, таких как эрозии слизистой влагалища,
обструктивное мочеиспускание, гематомы, диспа-
реуния и т.п. Несмотря на широкий ассортимент ре-
конструктивно-пластических операций, сохраняется
высокий риск рецидива заболевания. В связи с этим
внимание ученых и клиницистов сфокусировано
на поиске альтернативных методов лечения, особенно
у пациенток репродуктивного возраста, а также внедрении
дополнительных консервативных мероприятий
в рамках предоперационной подготовки и послеопе-
рационного периода.
Перспективным в данном направлении пред-
ставляется динамическая квадриполярная радиочастотная
терапия (ДКРЧ). В основе метода лежит воз-
действие на ткани радиоволн в частотном диапазоне
1,0–1,3 МГц, индуцируемых группой из 4 электродов,
один из которых является раздающим, а другие – при-
нимающими. В каждом рабочем цикле раздающий
и принимающий электроды меняются местами, гене-
рируя электрические поля, которые упорядочивают
спонтанные поступательные движения и вращения
полярных биомолекул в тканях вульвы и влагалища
на заданной глубине с высокой трехмерной точностью.
Локальное повышение температуры в пределах
41–42 °С приводит к улучшению микроциркуляции
и трофики тканей, стимуляции неоколлагенеза и нео-
эластогенеза фибробластами посредством активации
белков теплового шока и инициации воспалительного
каскада. Нормализация обмена белков межклеточно-
го матрикса обеспечивает ремоделирующее действие
ДКРЧ. При этом расход затрачиваемой энергии зна-
чительно снижается благодаря отсутствию эффекта
рассеивания в тканях, а радиочастотная система без-
опасности с электронным управлением (технология
RSS™) обеспечивает строгий контроль над темпера-
турой тканей и работой оператора, создавая баланс
между эффективностью, безопасностью и комфортом
пациентки, исключая необходимость в обезболива-
нии во время процедуры и последующей реабилита-
ции [33, 34]. В отдаленной перспективе вышеуказанные
эффекты воздействия ДКРЧ приводят к ремоделиро-
ванию и лифтингу соединительнотканных структур,
что лежит в основе их укрепления, повышения эластичности
и силы мышц тазового дна [35].
Зарубежные и отечественные публикации сви-
детельствуют о высокой эффективности ДКРЧ в те-
рапии ПТО. Ю.Э. Доброхотова и соавт. (2023) проанализировали
гистологический материал, взятый
у 54 женщин в постменопаузе с ПТО III стадии, ко-
торым было проведено хирургическое лечение с ис-
пользованием собственных тканей. Пациентки были
разделены на 3 группы по 18 человек: в 1-й группе про-
водилась ДКРЧ аппаратом EVA™ (Novaclinical, Ита-
лия), во 2-й – лазерная терапия с помощью аппарата
More-Xel CYMA (BISON, Южная Корея), в 3-й груп-
пе (контрольной) реабилитационные мероприятия
не проводились. Результаты исследования показали,
что ДКРЧ и лазерная терапия оказывают благопри-
ятное влияние на состояние внеклеточного матрикса,
способствуя его нормализации. Достоверное увеличе-
ние экспрессии генов TIMP-1 и TIMP-2 в ткани влага-
лища после ДКРЧ подтверждает потенциальный реге-
нерирующий эффект данной методики [34].
В том же году Д.М. Калиматова, Ю.Э. Доброхо-
това опубликовали результаты оценки эффективности
ДКРЧ у пациенток с ПТО II стадии. Отмечено преиму-
щество использования аппарата EVA™ по сравнению
с выполнением упражнений по Кегелю в отношении
симптомов дисфункции тазового дна со стойким эф-
фектом в течение года. Каких-либо нежелательных яв-
лений авторами не отмечено [36].
Проспективное сравнительное исследование
А.В. Юминовой и соавт. (2024) продемонстрировало
преимущества использования ДКРЧ в предоперацион-
ном периоде. Анализ гистологических препаратов сли-
зистой оболочки влагалища показал, что у пациенток,
которым проводилась радиочастотная терапия, отме-
чалась повышенная васкуляризация тканей, структу-
ра коллагена была более однородной, отсутствовали
признаки воспаления. Таким образом, применение
ДКРЧ может быть рекомендовано пациенткам с ПТО
не только в послеоперационном периоде, но и в каче-
стве предоперационной подготовки [37].
В исследовании, проведенном Н.В. Зароченце-
вой и соавт. в 2020–2021 гг., показано, что ДКРЧ явля-
ется многообещающим методом в лечении пациенток
с симптомами генитоуринарного менопаузального
синдрома (ГУМС). По данным международных ва-
лидированных вопросников, эффект терапии после
курса ДКРЧ на аппарате EVA™ сохранялся до 6 меся-
цев [38].
В 2015 г. группа итальянских ученых провела
исследование, в котором изучалось влияние ДКРЧ
на состояние урогенитального тракта у пациенток,
находящихся в пре- и постменопаузальном перио-
дах. По результатам вопросников было установлено,
что пациентки, которым проводилась ДКРЧ, сообща-
ли о стойком улучшении симптомов ПТО, а именно
недержания мочи и дизурии [39]. Последующее иссле-
дование F. Vicariotto и соавт. (2017) подтвердило без-
опасность и эффективность радиочастотной терапии
у пациенток с симптомами ПТО и ГУМС [40].
В исследовании Ю.Э. Доброхотовой и соавт.,
проведенном в 2019 г., продемонстрировано бла-
гоприятное воздействие радиочастотной терапии
на состояние соединительной ткани мочеполовой
системы у пациенток в послеродовом периоде с син-
дромом релаксированного влагалища. Анализ жалоб
пациенток, выполненный после программы реаби-
литации, показал купирование симптомов дисфунк-
ции мышц тазового дна. Результаты перинеометрии,
проведенной после третьей процедуры ДКРЧ, также
подтвердили улучшение функционального состояния
леваторов [41].
В ходе клинического наблюдения, опублико-
ванного H. Bensmail в 2018 г., изучено влияние ДКРЧ
на эластичность тканей влагалища, состояние под-
держивающих структур и силу мышц тазового дна
при произвольных и непроизвольных (кашель) сокра-
щениях. Оценка результатов проводилась с помощью
тактильного микровизора и продемонстрировала зна-
чимое увеличение эластичности тканей, прочности
поддерживающих структур тазового дна, силы мышц
тазового дна на 242 и 172% соответственно, в связи
с чем был сделан вывод, что ДКРЧ – многообещающая
новая технология, направленная на укрепление струк-
тур тазового дна [35].
Заключение
Пролапс тазовых органов – распространенное
гинекологическое заболевание, негативно влияющее
на качество жизни женщин, обусловленное комплекс-
ным этиопатогенетическим базисом. В настоящее вре-
мя, несмотря на большое количество исследований,
подтверждающих роль генетических факторов в раз-
витии данного патологического состояния, все звенья
патогенетической цепи по-прежнему не определены.
Дальнейшие фундаментальные исследования ПТО
позволят
индивидуализировать подход к лечению
данного заболевания.
Радиочастотная терапия является перспектив-
ным направлением в лечении ПТО, особенно у жен-
щин репродуктивного возраста. К преимуществам
данного метода относятся его безопасность, неинва-
зивность, безболезненность. Однако большинство ис-
следований, оценивающих его эффективность, осно-
вываются в большей степени на клинической картине
и психометрических методах оценки. В этой связи сохраняет актуальность проведение клинико-морфоло-
гических исследований, позволяющих дать комплекс-
ную оценку ДКРЧ.
Литература
1. Weintraub A.Y., Glinter H., Marcus-Braun N. Narrative
review of the epidemiology, diagnosis and pathophysiology
of pelvic organ prolapse. Int. Braz. J. Urol. 2020;
46 (1): 5–14.
2. Tegerstedt G., Maehle-Schmidt M., Nyrén O., Hammarström
M. Prevalence of symptomatic pelvic organ prolapse
in a Swedish population. Int. Urogynecol. J. Pelvic
Floor Dysfunct. 2005; 16: 497–503.
3. Выпадение женских половых органов. Клинические
рекомендации Общероссийской общественной орга-
низации «Российское общество урологов», Россий-
ского общества акушеров-гинекологов. 2021. Доступ-
но по: https://cr.minzdrav.gov.ru/preview-cr/647_2
4. Iglesia C.B., Smithling K.R. Pelvic organ prolapse. Am.
Fam. Physician. 2017; 96 (3): 179–185.
5. Wu J.M., Hundley A.F., Fulton R.G., Myers E.R. Forecasting
the prevalence of pelvic floor disorders in U.S.
women: 2010 to 2050. Obstet. Gynecol. 2009; 114 (6):
1278–1283.
6. Vergeldt T.F., Weemhoff M., IntHout J., Kluivers K.B.
Risk factors for pelvic organ prolapse and its recurrence:
a systematic review. Int. Urogynecol. J. 2015; 26 (11):
1559–1573.
7. Delancey J.O., Kane Low L., Miller J.M. et al. Graphic integration
of causal factors of pelvic floor disorders: an integrated
life span model. Am. J. Obstet. Gynecol. 2008;
199 (6): 610.e1–5.
8. Dietz H.P. Pelvic floor trauma following vaginal delivery.
Curr. Opin. Obstet. Gynecol. 2006; 18 (5): 528–537.
9. Urbankova I., Grohregin K., Hanacek J. et al. The effect
of the first vaginal birth on pelvic floor anatomy and dysfunction.
Int. Urogynecol. J. 2019; 30 (10): 1689–1696.
10. Dietz H.P., Wilson P.D. Childbirth and pelvic floor trauma.
Best Pract. Res. Clin. Obstet. Gynaecol. 2005; 19 (6):
913–924.
11. Gao J., Li Y., Hou J., Wang Y. Unveiling the depths of pelvic
organ prolapse: from risk factors to therapeutic methods
(Review). Exp. Ther. Med. 2024; 29 (1): 11.
12. Romeikiene K.E., Bartkevičiene D. Pelvic-floor dysfunction
prevention in prepartum and postpartum periods.
Medicina. 2021; 57 (4): 387.
13. Tim S., Mazur-Bialy A.I. The most common functional
disorders and factors affecting female pelvic floor. Life
(Basel). 2021; 11 (12): 1397.
14. Chen B., Wen Y., Yu X., Polan M. Elastin metabolism
in pelvic tissues: is it modulated by reproductive hormones?
Am. J. Obstet. Gynecol. 2005; 192: 1605–1613.
15. Memon H., Handa V. Vaginal childbirth and pelvic floor
disorders. Womens Health. 2013; 9: 265–277.
16. Chen H.Y., Lu Y., Qi Y. et al. Relationship between the expressions
of mitofusin-2 and procollagen in uterosacral
ligament fibroblasts of postmenopausal patients with
pelvic organ prolapse. Eur. J. Obstet. Gynecol. Reprod.
Biol. 2014; 174: 141–145.
17. Liu C., Yang Q., Fang G. et al. Collagen metabolic disorder
induced by oxidative stress in human uterosacral
ligament‑derived fibroblasts: a possible pathophysiological
mechanism in pelvic organ prolapse. Mol. Med. Rep.
2016; 13 (4): 2999–3008.
18. Kim E.J., Chung N., Park S.H. et al. Involvement of oxidative
stress and mitochondrial apoptosis in the pathogenesis
of pelvic organ prolapse. J. Urol. 2013; 189 (2):
588–594.
19. Vetuschi A., Pompili S., Gallone A. et al. Immunolocalization
of advanced glycation end products, mitogen
activated protein kinases, and transforming growth factor-
β/Smads in pelvic organ prolapse. J. Histochem. Cytochem.
2018; 66 (9): 673–686.
20. Chen Y., Huang J., Hu C., Hua K. Relationship of advanced
glycation end products and their receptor to pelvic
organ prolapse. Int. J. Clin. Exp. Pathol. 2015; 8 (3):
2288–2299.
21. Lin T., Ji Y., Zhao Y., Xia Z. Expression of COX-2 and
Nrf2/GPx3 in the anterior vaginal wall tissues of women
with pelvic organ prolapse. Arch. Gynecol. Obstet. 2021;
303 (5): 1245–1253.
22. Fang G., Hong L., Liu C. et al. Oxidative status of cardinal
ligament in pelvic organ prolapse. Exp. Ther. Med. 2018;
16 (4): 3293–3302.
23. Li B.S., Hong L., Min J. et al. The expression of glutathione
peroxidase-1 and the anabolism of collagen regulation
pathway transforming growth factor-beta1-connective
tissue growth factor in women with uterine prolapse
and the clinic significance. Clin. Exp. Obstet. Gynecol.
2013; 40 (4): 586–590.
24. Li Y., Li Z., Li Y. et al. Genetics of female pelvic organ
prolapse: up to date. Biomolecules. 2024; 14: 1097.
25. Zhao X., Liu L., Li R. et al. Hypoxia-inducible factor
1-α (HIF-1α) induces apoptosis of human uterosacral
ligament fibroblasts through the death receptor and
mitochondrial pathways. Med. Sci. Monit. 2018; 24:
8722–8733.
26. Sun M.-J., Cheng Y.-S., Liu C.-S., Sun R. Changes in the
PGC-1ќ ± and mtDNA copy number may play a role in
the development of pelvic organ prolapse in pre-menopausal
patients. Taiwan. J. Obstet. Gynecol. 2019; 58:
526–530.
27. Михельсон А.А., Луговых Е.В., Лазукина М.В. и др.
Молекулярно-генетические детерминанты развития
стрессового недержания мочи у женщин. Гинеколо-
гия. 2023; 25 (3): 353–359.
28. Вишневский Д.А., Касян Г.Р., Акуленко Л.В. и др.
Роль коллагенопатий в развитии пролапса гениталий
и недержания мочи у женщин. Экспериментальная
и клиническая урология. 2018; 2: 113–117.
29. Maeda F.G.R., Palos C.C., Fernandes C.E. et al. Women
with pelvic organ prolapse and fibulin-5 rs12589592
polymorphism. Rev. Assoc. Med. Bras. (1992). 2024;
70 (11): e20240687.
30. Allen-Brady K., Cannon-Albright L., Farnham J.M. et al.
Identification of six loci associated with pelvic organ
prolapse using genome-wide association analysis. Obstet.
Gynecol. 2011; 118: 1345–1353.
31. Giri A., Wu J.M., Ward R.M. et al. Genetic determinants
of pelvic organ prolapse among African American and
Hispanic women in the Women’s Health Initiative. PLoS
One. 2015; 10: e0141647.
32. Jin X., Hu Q., Qin M. et al. SOCS3, transcriptionally
activated by NR4A1, induces apoptosis and extracellular
matrix degradation of vaginal fibroblasts in pelvic organ
prolapse. Balkan. Med. J. 2024; 41 (2): 105–112.
33. Fasola E., Bosoni D. Dynamic quadripolar radiofrequency:
pilot study of a new high-tech strategy for prevention
and treatment of vulvar atrophy. Aesthet. Surg. J. 2019;
39 (5): 544–552.
34. Доброхотова Ю.Э., Карева Е.Н., Гришин И.И. и др.
Влияние лазерной и динамической квадриполярной
радиочастотной терапии на экспрессию белков кол-
лагеногенеза в эпителии влагалища и эластичность
тканей у женщин с пролапсом гениталий. Гинеколо-
гия. 2023; 25 (2): 228–233.
35. Bensmail H. Evolutions in diagnosis and treatment
of vaginal laxity. EC Gynaecology. 2018; 7 (8): 321–327.
36. Калиматова Д.М., Доброхотова Ю.Э. Оценка эффек-
тивности применения радиочастотного воздействия
в лечении вульвовагинальной слабости. РМЖ. Мать
и дитя. 2023; 6 (4): 347–351.
37. Юминова А.В., Михельсон А.А., Лазукина М.В. и др.
Морфологическая верификация воздействия дина-
мической квадриполярной радиочастоты у пациен-
ток репродуктивного возраста с пролапсом тазовых
органов. Вестник охраны материнства и младенче-
ства. 2024; 1 (1): 139–146.
38. Зароченцева Н.В., Джиджихия Л.К., Набиева В.Н.
Опыт применения динамического квадриполярного
радиочастотного воздействия при лечении пациен-
ток с урогинекологическими заболеваниями. Аку-
шерство и гинекология: новости, мнения, обучение.
2021; 9 (4): 87–94.
39. Vicariotto F., Raichi M. Technological evolution
in the radiofrequency treatment of vaginal laxity
and menopausal vulvo-vaginal atrophy and other
genitourinary symptoms: first experiences with a novel
dynamic quadripolar device. Minerva Ginecol. 2016;
68 (3): 225–236.
40. Vicariotto F., De Seta F., Faoro V., Raichi M. Dynamic
quadripolar radiofrequency treatment of vaginal
laxity/menopausal vulvo-vaginal atrophy: 12-month
efficacy and safety. Minerva Ginecol. 2017; 69 (4):
342–349.
41. Доброхотова Ю.Э., Нагиева Т.С., Ильина И.Ю. и др.
Влияние радиочастотного неаблативного воздей-
ствия на экспрессию белков соединительной ткани
урогенитального тракта у пациенток с синдромом
релаксированного влагалища в послеродовом перио-
де. Акушерство и гинекология. 2019; 8: 119–125.
